По-видимому, как полагают в Москве, введение жестких антиреэкспортных мер способно усилить политико-экономическое сближение партнёров по ЕАЭС не только с Турцией, активно продвигающей собственный интеграционный проект, но также с Китаем и «коллективным Западом». По некоторым данным, уже сегодня не менее 70% объема торговли КНР с Казахстаном и Киргизией осуществляется фактически в режиме свободной (т. е. беспошлинной) торговли, что также благоприятствует нелегитимному реэкспорту и в эти страны, и через них – в Россию. В этой связи, новым косвенным вызовом российской стороне является поэтапный ввод в действие с середины ноября беспрецедентно обширной зоны свободной торговли (ЗСТ) в составе КНР, всех стран АСЕАН (10), включая Вьетнам, а также Японии, Австралии, Новой Зеландии (1) и Южной Кореи. Напомним, соглашение о всестороннем региональном экономическом партнерстве (ВРЭП) было подписано в 2020 году 15 странами Тихоокеанского региона (без США), 10 из которых – члены АСЕАН и ещё 5 – их крупнейшие торговые партнеры: Китай, Япония, Южная Корея, Австралия и Новая Зеландия. ВРЭП вступит в силу через 60 дней после ратификации его, по меньшей мере, шестью входящих и тремя не входящих в АСЕАН стран. Среди первой группы стран соглашение уже ратифицировали Бруней, Камбоджа, Лаос, Сингапур, Таиланд и Вьетнам, а среди второй – все, кроме Южной Кореи.
Как будет работать столь разношёрстное торговое пространство, отягощённое резкими политическими противоречиями (хотя бы между Пекином и Канберрой) – доподлинно неизвестно. Характерно, однако, наличие в новоиспечённой «зоне свободной торговли» Австралии, включённой в санкционную «дуэль» с Россией, что предполагает рост контрабанды из «страны кенгуру» через Вьетнам.
О каких-либо консультациях в этой связи с Пекином или Ханоем Евразийская Экономическая Комиссия официально не сообщала. Между тем, за незаконный реэкспорт в России в отношении Вьетнама ею недавно были ведены защитные торговые меры.
Словом, неудивительно, что Коллегия Евразийской экономической комиссии с августа с. г. постановила ввести защитную меру в отношении текстильных товаров, ранее ввозимых из Вьетнама по нулевой ставке пошлины. Имеются в виду пошлины почти на 80% ассортимента товаров лёгкой промышленности Вьетнама, поставляемых в страны Союза. Решение касается весомой (примерно 40-процентной) доли в общей стоимости вьетнамского экспорта в ЕАЭС. По данным ЕЭК, данная мера введена «в связи с превышением объемов импорта в 2020 г. в сравнении с установленным уровнем». В отношении попавшей под ограничения вьетнамской продукции «будут уплачиваться ввозные пошлины в 1,5-2,2 евро за килограмм в зависимости от вида товара». Как отметил министр по торговле ЕЭК Андрей Слепнев, вьетнамским поставщикам предоставлены «серьёзные возможности поставок на рынок Евразийского союза. По ряду чувствительных видов товаров (включая товары легпрома – Ред.) определены ограничения по объемам, но мы фиксируем значительное превышение установленных объемов. Такие факты требуют реагирования». При этом до 80% этих поставок направляется в Россию.
Вьетнамские контрагенты наращивают поставки выше оговоренных объемов за счёт увеличения реэкспорта в ЕАЭС товаров из стран, с которыми Вьетнам составляет зоны свободной торговли. Помимо Китая, это Индия, а также Европейский Союз, объявивший в 2014 году России санкционную «войну». В соглашении между ЕАЭС и Ханоем вопросы недопущения незаконного реэкспорта товаров и услуг отрегулированы, мягко говоря, половинчато, как «размыты» и меры взаимной ответственности за выявление незаконного реэкспорта. К примеру, данное соглашение предусматривает беспрепятственные взаимопоставки даже в случае несоответствия в информации о стране происхождения товара. Согласно статье 4.19, «если в сертификате о стране происхождения товара заявлено несколько товаров, то урегулирование проблемы, возникшей в отношении одного из перечисленных товаров, не должно приводить к задержке в предоставлении преференциального режима остальным товарам, указанным в сертификате о происхождении товара».
Очевидно, что такой подход юридически способствует незаконному реэкспорту, но как это сочетается с упомянутым введением защитных мер в отношении вьетнамского экспорта в РФ / ЕАЭС? Эффективными ли окажутся попытки устранения последствия столь «вольготного» соглашения по ЗСТ, без корректировки текста этого самого соглашения? И не факт, что аналогичные защитные меры придется вводить по мере вступления в силу соглашения о ВРЭП?
Тем временем, уже учреждены зоны свободной торговли ЕАЭС также с Сербией, Сингапуром, в процессе – оформление аналогичной зоны с Ираном, прорабатываются аналогичные документы с Камбоджей, Индонезией, Таиландом, Южной Кореей. И везде – с учётом «льготного» регулирования вопроса о стране происхождения товаров, поставляемых из соответствующих стран в регион ЕАЭС.
Таким образом, внешнеполитические факторы по-прежнему превалируют при разработке соглашений ЕАЭС по зонам свободной торговли с третьими странами. Вопрос же о том, способствует ли подобный подход дееспособности ЕАЭС и конкурентоспособности экономик входящих в него государств, по-прежнему остаётся открытым…
Алексей Балиев
Примечание
(1) Новая Зеландия в 2012-2014 гг. вела переговоры о ЗСТ с РФ-ЕАЭС, прерванные после крымского референдума. В июне 2017 г. замминистра сельского хозяйства РФ Е. Громыко и новозеландский посол в РФ И. Хилл обозначили возможное возобновление этих переговоров. Но за их рамками остаются протектораты Новой Зеландии – о-ва Кука, Ниуэ и Токелау, являющиеся реэкспортными каналами в регион ЕАЭС. Соответственно, все они обозначены в таможенно-торговом реестре РФ как самостоятельные торговые партнеры, равно как и австралийские о-ва Рождества и Кокосовые в Индийском океане, легализующие реэкспорт в Россию из Австралии и других стран региона.
