В предыдущих публикация мы разбирали два варианта отношения государства к частной собственности. В том случае, если деятельность частного предприятия является полезной и не несет угрозу национальной безопасности страны, нет никакого смысла вмешиваться в управление предприятием. Если государство видит излишки прибыли, то гораздо разумнее изъять ее с помощью фискальных инструментов.
В том случае, если деятельность частного предприятия направлена исключительно на получение прибыли, которая не реинвестируется в производство, а предприятие при продолжающейся политике станет банкротом, то выход здесь очевиден. Это пересмотр итогов приватизации 90-х годов. Подобный кейс реализовывается с Соликамским магниевым заводом (СМЗ), ранее — с компанией FESCO, Башсодой и т.д.
Сейчас же разберем иные случаи
Помимо двух радикально противоположных сценариев, которые обозначены выше, имеется два промежуточных виде деприватизации
1. Государственно-частное партнерство
В данном случае подразумевается совместное управление предприятиями. Например, имеется важная отрасль. Однако в ней уже существуют частные игроки, которые управляют компаниями весьма эффективно. Благодаря им отрасль успешно развивается и показывает хорошие результаты.
С одной стороны, нет никакого смысла что-либо менять, пытаясь вмешаться в процесс. Но, с другой стороны, государство не может рисковать. Если сейчас все хорошо — это не значит, что такая ситуация будет продолжаться и впредь. Поэтому государство с помощью государственных компаний входит в уставной капитал предприятия, либо начинает косвенно его контролировать.
Ярким примером может служить компания «Трансконтейнер». Управляется она эффективно (учредитель — Сергей Шишкарев). Однако занимается чрезвычайно важной и перспективной отраслью — развитие контейнерных перевозок, перетягиванием транзита с Суэцкого канала.
Пару лет назад в учредительный капитал «Трансконтейнера» вошел «Росатом» (сейчас владеет долей в 30%). Таким образом государство, не вмешиваясь в управление «Трансконтейнером», осуществляет над ним пассивный контроль и, в случае угрозы, готово оперативно их устранить.
2. Деприватизация
Назовем этот случай так. Деприватизацию следует отличать от национализации, поскольку здесь не идет речь о том, что государство забирает предприятие, отменяя итоги 90-х годов.
В случае деприватизации государство в добровольно-принудительном порядке выкупает предприятие у частных собственников. Платит за это деньги, но возвращает активы под свой контроль.
Причин может быть много: это и стратегическая значимость той или иной отрасли, и необходимость встраивания того или иного предприятия в производственную цепочку и другое.
Пример — покупка «Роснефтью» компании ТНК-BP за 55 млрд долларов (если суммировать кэш, акции и т.д.). По итогу практически 10 лет, минувших с момента завершения сделки, можно сделать однозначный вывод: она себя полностью оправдала. Хотя тогда много скептиков критиковало эту покупку. Однако государство не просто вернуло себе своё, но и возвратило затраты с лихвой.
На наш взгляд, именно два подобных типа национализации/деприватизации (не важно, как назвать) будут наиболее распространенными в ближайшее время. Прямую национализацию по решению суда мы будем видеть не так часто. Как бы то ни было, тенденция на усиление влияние государства в экономике очевидна.
