Крым наш, но не совсем. Через семь лет после возвращения в Россию крымчане всё ещё поражены в правах: у них нет ни отделений главных банков, ни нормального доступа к мобильной связи.
Семь лет возвращению Крыма в Россию, возвращению в родную гавань, как говорили в Севастополе. В прошлый четверг в Лужниках президент России произнёс короткую и великую речь о том, как много это значит для каждого русского человека. Семь лет великому событию, которое, помимо прочего, продемонстрировало и нам самим, и всему миру, что весь XXI век Россия по большому счёту всё делала правильно: мы встали на ноги, мы исправляемся, мы возвращаем отошедшие земли, мы возвращаем в страну своих людей, мы ставимся теми, кем мы должны быть. Да, не все получается сразу, да, «правильно по большому счёту» не исключает ошибочных шагов, но всё-таки…
Семь лет прошло. Никто, ни один настоящий человек ни в Крыму, ни «на материке» ни на мгновение не пожалел о решениях, принятых в марте 2014 года. Но семь лет спустя не пора бы уже спросить вслух: почему же сделанный тогда шаг, даже по отношению только к Крыму, был решающим, но в то же время лишь одним из немногих?
Государство Российское по отношению к Крыму и его жителям, гражданам России, всё сделало правильно. Не говоря о нематериальном, о гордости за родную страну и о смысле жизни – из нелюбимых «пасынков Украины» Крым и Севастополь в несколько дней превратились в любимых детей России, – оно очень быстро подняло пенсии и зарплаты бюджетников на российский уровень. То есть одномоментно подняло реальные доходы очень большой части жителей полуострова более чем в два раза. Оно принесло на полуостров российские законы, которые, в отличие от украинских, стали исполняться. Оно практически искоренило отвратительную, липкую, низовую мелочную крымскую коррупцию. Я помню свой первый приезд в русский Крым и первого же таксиста, который, захлебываясь ещё не пережитым до конца удивлением, рассказывал, что на дорогах больше не вымогают взяток. Совсем. И предложить не получается. Нет, я не идеалист. Я уверен, что сегодня кое-где у нас порой – получится, не без этого. Но тут вопрос масштаба: коррупция в России – это болезнь большого бизнеса и больших денег. По сравнению со всеобщим даванием на лапу на Украине – «две большие разницы».
Государство Российское очень быстро и радикально решило вопрос с энергетической независимостью полуострова. Украинское отключение электроэнергии осенью 2015 года, вопреки ожиданиям «свидомых», не вызвало движения «хотим назад на Украину». Движение было обратным, а Россия очень быстро построила энергетический мост. А потом в рекордные сроки построила и мост обычный, невиданный в истории. И даже железнодорожное сообщение восстановила.
И вложила огромные деньги в федеральную целевую программу «Развитие Крыма и Севастополя», результаты исполнения которой видит каждый: дороги. Прежде всего дороги и рабочие места.
Все эти достижения отрицать могут только украинцы, а с ними никто не разговаривает. Все эти достижения заставляют с завистью смотреть на Крым те регионы левобережной Украины, в которых русские люди не понимают, почему они хуже. Почему они до сих пор не в родной российской гавани?!
Но это иной разговор, а что касается Крыма…
Три дня на банковский перевод
Мой старый друг, знатный политтехнолог и большой скептик, пожимая плечами, говорит:
Глупо семь лет подряд твердить, что Крым наш. Никто с этим уже и не спорит. Я вас спрашиваю: отделения Сбера в Крыму открылись?
Отделений Сбера в Крыму нет и в ближайшее время не будет.
Это не вопрос моего желания или нежелания. Вы должны понимать, что наше присутствие в Крыму автоматически означает попадание нас под очень широкий спектр санкций, не только которые есть сейчас,
– так говорил Герман Греф в 2017 году, и его позиция не изменилась.
Лукавая, чтобы не сказать резких слов, позиция: отделений Сбера в Крыму нет, но бизнес Сбера в Крыму есть – чего стоит хотя бы знаменитая гостиница «Мрия», принадлежащая «внучке» Сбера, и огромный бизнес с земельными участками и стройками, связанный с «Мрией».
Бизнес Сбера в Крыму есть, а отделений банков, работающих во всей остальной России, в Крыму нет. Нет Сбера. Нет ВТБ (а ведь это государственные банки!). Нет ни одного крупнейшего банка страны. Только местные.
Единственное исключение, подтверждающее это паршивое правило, – банк «Россия». Отделения и банкоматы этого банка можно увидеть и в Москве. А выданные этим банком карты «Мир» – в руках крымчан, особенно бюджетников. Казалось бы, так ли уж велика разница, какой именно российский банк выдал зарплатную карту? Но разница есть.
Я перевела маме деньги в Ялту. С карты на карту. Думала, что они придут мгновенно, как я в Москве привыкла. Но вот прошло уже три дня, и пришлось писать в банк заявление.
Такими бытовыми историями полны социальные сети. То, что стало для огромного большинства граждан России привычным настолько, что об этом не стоит и говорить, для жителей Крыма – нечто вроде лотереи. Может, сработает, может, нет. Может, будешь ждать денег пару часов, может, пару дней, может, и неделю.
Это не только с переводами так – это и с оплатой покупок в магазинах так. Туристы пытаются прикладывать к терминалам свои телефоны с NFC. Как привыкли. Но терминалы с этой функцией на полуострове до сих пор редкость.
Это мелочь на фоне радости от возвращения в Россию? Конечно, мелочь. Но раз это мелочь, почему же никто до сих пор не придумал, как сделать сферу обслуживания и банковскую сферу в Крыму столь же удобной для людей, как повсюду в России?
И огурцы по 280
Кстати, о «расплатиться в магазинах». В Крыму нет и, как и в случае с банками, в ближайшее время не появится тех больших сетей супермаркетов, которые работают повсюду в России. Крым наш, несомненно, но ни «Пятёрочки», ни «Магнита» (основной акционер этой сети, кстати, государственный, не хуже Сбера, банк ВТБ), ни одной другой привычной сети нет. И попытки провинциальных российских сетей, не так озабоченных международными санкциями, «зайти» в Крым тоже провалились.
Нет, дефицита продуктов на полуострове и в Севастополе нет и не будет. И супермаркеты вполне современного вида тут, конечно, тоже есть. Меньше, чем надо бы для удобства граждан, но есть. Отсутствие больших сетей означает, что продукты в Крыму дорогие. По сравнению с «материком», даже с соседним Краснодарским краем (а там ведь тоже с удовольствием поднимают цены, рассчитывая на кошельки туристов), – очень дорогие.
Как вам огурцы по 280 рублей килограмм?
– спрашивает переехавший жить в Гурзуф русский пенсионер.
Пенсии в Крыму – российские, и зарплаты бюджетников, военных, работников любых предприятий – российские. Не украинские. Спросите любого в любом городе Крыма, хоть на Южном берегу, хоть в Керчи, хоть в Симферополе или Джанкое – да, жить после 2014 года стало лучше. И сейчас намного лучше, чем на Украине, контакты с Херсонской, например, областью сохраняются, все всё знают. Но знают и то, что продукты и практически любые товары в России дешевле! Даже в Москве, а ведь московские-то пенсии крымским не чета (что, кстати, и позволяет переезжать сюда пенсионерам «с материка»).
Добавим к печальному списку несправедливостей и неготовности признать Крым нашим – то есть обычным российским регионом, как все остальные, – практику операторов мобильной связи. Все операторы «большой тройки» сохраняют для поездок своих абонентов в Крым специальные тарифы. Называть эти тарифы «грабительскими» я бы не стал – грабительскими цены становятся, если по прилёте в Крым забыть на эти специальные тарифы переключиться. Но сам факт сохранения этих тарифов означает, что Крым для МТС, «Билайна», «Мегафона» всё ещё «заграница». А крымчане, которые до сих пор вынуждены пользоваться услугами местных операторов связи (кстати, отнюдь не дешёвыми по сравнению с ценами «на материке») для «большой тройки», – иностранцы.
Андрей Перла
